Солнце уже опускалось за горы, и слабый бриз, колыхавший легкие, как перья, листья папоротников возле веранды, стал прохладным. Луис, как кошка, вылез из машины и сделал знак Моргане, чтобы она тоже выходила. Увидев уже выбравшегося из машины Мануэля, он отрицательно покачал головой.

– Не беспокойся, Мануэль, – спокойно произнес он. – Я сам разберусь.

– Вы уверены, мой капитан?

– Уверен.

Мануэль отдал честь и, сев обратно в машину на место Луиса, поднял руку в прощальном салюте. Водитель завел машину. Луис кивнул им на прощанье и повернулся, показывая Моргане, чтобы она заходила в дом.

Моргана поднялась по ступенькам на веранду и направилась ко входной двери. Они вместе прошли по коридору и остановились у комнаты, где разговаривали накануне ночью. Луис открыл дверь и подтолкнул девушку внутрь. Ноги у Морганы были как ватные, и она надеялась, что он пригласит ее сесть, но Луис стоял неподвижно и пристально разглядывал ее строгим, холодным взглядом. Его медовые глаза сейчас потемнели от гнева.

Наконец он сказал:

– Итак, сеньорита, значит, вы пытались одурачить О Халкао?

Моргана широко раскрыла глаза:

– Нет, я...

– О, не трудитесь ничего отрицать. Витторио мне рассказал обо всем, что произошло сегодня утром. Вы дура, Моргана. Я вам доверял. Во всяком случае, доверял достаточно, чтобы поверить вашим словам, что вы хотите просто удостовериться в том, что остальные пассажиры находятся в безопасности.

Моргана сжала за спиной руки:

– Но ведь вы ничего мне не сказали о том, что им, оказывается, налгали про меня, и это лишило меня их доверия. А именно – что я была соучастницей угона самолета.

Луис издал сердитый возглас.

– Это всего лишь разумная мера предосторожности, – выпалил он. – Это никак вам не повредило.

– А мне, значит, нельзя принять своих мер предосторожности, так? – смело спросила она. На какой-то миг ее возмущение пересилило страх. – И вот теперь благодаря вам я оказалась в невыносимом положении – между двух огней, не будучи ни на той, ни на другой стороне. Я лишена доверия всех!

– Я же вам говорил, – в бешенстве воскликнул он. – Я доверял вам.

– Значит, по-вашему, этого вполне достаточно? – сердито выкрикнула она. – Конечно, сам великий и грозный О Халкао доверяет мне!

Его глаза угрожающе блеснули.

– Будьте осторожнее, Моргана. Я ведь всего лишь человек, и терпение мое уже на пределе.

Ногти Морганы впились в кожу ладоней.

– О, но ведь ваши люди считают вас больше чем человеком! – презрительно бросила она.– А вы так долго их слушали, что наверняка сами уже поверили в это!

Сдвинув брови, он шагнул вперед и грубо схватил девушку за плечи.

– Маэ де дэус! – выругался он. – Да как вы смеете так меня критиковать!

Моргана сжалась в его руках, всего в нескольких дюймах от себя почувствовав огонь его тела. В одно мгновение она ощутила, что глубоко внутри его терзают мука и желания, он едва контролирует себя. Каковы бы ни были его убеждения, сейчас он воспринимал ее, как мужчина воспринимает женщину, и его дыхание, которое она чувствовала на своих щеках, стало горячим и страстным. Большими пальцами он почти невольно погладил мягкую кожу ее рук и своими завораживающими глазами цвета августовского меда жадно заглянул в ее глаза. Моргана подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но замерла, коснувшись шелковистой ткани его рубашки. Расстегнутая почти до пояса, она разошлась под ее пальцами, открывая темные курчавые волосы на его загорелой мускулистой груди. Она, забывшись, прикоснулась к его обнаженному телу, и в этот миг когда ее пальцы ласкали его гладкую кожу, она поняла, почему намеренно насмехалась тогда над амбициями Луиса. Но так нельзя, вдруг опомнилась, ужасаясь самой себе, Моргана. Ведь перед ней – ее враг, главарь настоящих разбойников, который не колеблясь избавится от кого угодно, если это послужит его целям.

Но, несмотря ни на что, Моргана не отстранилась от него. Пусть она вела себя безответственно и глупо, пусть весь мир сейчас осудит ее, но она вопреки всем доводам рассудка хотела лежать в объятиях этого человека, чувствовать тяжелое биение его сердца под своими пальцами, скользить пальцами вверх по его груди, к тому месту на шее, откуда начинали расти густые темные бакенбарды. Она хотела быть к нему еще ближе, намного, намного ближе, и, прерывисто вздохнув, Моргана прижалась к Луису всем телом.

Его так долго сдерживаемый пыл внезапно вырвался на свободу, и он скользнул ладонями вдоль ее спины к талии, сильно прижав ее к себе и губами касаясь сливочной белизны ее шеи. Его руки ласкали ее бедра, и, застонав, он хрипло прошептал:

– Господи, Моргана, я хочу тебя.

Моргана обвила голыми руками его шею, ни о чем больше не заботясь в сумасшедшем потоке желания, и, откидывая с силой ее голову назад, он губами нашел ее губы и в жадном поцелуе раздвинул их. Моргана утонула в упоительном, чувственном забытьи. Ничто больше не имело значения, лишь бы он продолжал свои нежные ласки.

Его губы уже прижались к нежной коже ее груди, как вдруг дверь позади них распахнулась без предупреждения и в комнату кто-то вошел. Луис, внезапно очнувшись, тут же пришел в себя и с низким, глухим стоном отодвинул от себя Моргану, вытирая губы тыльной стороной ладони, словно стараясь избавиться от вкуса ее тела. Свет померк в глазах Морганы, и она стояла, пошатываясь и недоумевая, кто мог посметь так, без стука, врываться к самому О Халкао. Но долго искать ответа на этот вопрос ей не пришлось. Вошедший издал короткий ироничный смешок и дружески положил руку на плечи Луиса.

– Вот оно что! – насмешливо произнес он. – Наш маленький английский цветочек оказался в конце концов не таким уж невинным. Прости, Луис, я не стал бы вас прерывать, если бы знал! – Он повернулся к Моргане издевательски учтиво: – Добрый день, сеньорита, вот видите, я прав, мы снова встретились, как я вам и обещал!

Глава 5

Моргану мучало жгучее чувство стыда, захлестнувшее ее, когда она увидела перед собой Рикардо Сальвадора. Что он подумал о ей? А о чем она сама думала? Что она натворила – ведь она позволила этому мужчине, незнакомцу, так страстно обнимать себя? У нее что, совсем не осталось ни самоуважения, ни понятия о приличиях? Как бы то ни было, за то, что произошло здесь, Моргана могла винить только себя, и теперь по выражению лица Луиса она видела, что тот относится к ней с презрением, а к себе – с отвращением.

Рикардо Сальвадор еще раз окинул обоих насмешливым взглядом, взял одно из кресел, стоявших возле камина, и, вытянув обутые в высокие сапоги ноги, положил их на подлокотник другого кресла.

– Я, видимо, появился в самый неподходящий момент, – заметил он лениво. – Хотя, с другой стороны, этот момент, возможно, как раз очень удачен.

– Рикардо! – Луис сердитым жестом приглаживал растрепанные волосы. – Оставь свои комментарии при себе!

Рикардо сардонически приподнял брови:

– Отлично, тогда, может, объявишь мне, когда уже можно будет говорить?

Луис что-то раздраженно пробормотал на местном наречии и мрачно посмотрел на брата:

– Что тебе нужно? Зачем ты здесь? Я что-то не помню, чтобы я тебя звал.

Рикардо вытащил пачку тонких сигар и сунул одну в рот.

– А что, мне нужно особое приглашение, чтобы навестить своего родного брата? – тихо поинтересовался он. – Меня прислала наша мама, если я обязан тебе отчитываться.

Луис угрюмо взглянул на него.

– И что? – резко спросил он. – Что случилось?

Рикардо назло ему долго рассматривал сигару, прежде чем ответить.

– Сам не догадываешься? – насмешливо кинул он наконец.

Луис раздраженно сжал губы.

– Тебе обязательно говорить загадками, Рикардо? – вспылил он. – Ты можешь дать мне прямой ответ или нет?

Рикардо поцокал языком.

– Дорогой ты мой, Луис, – вздохнул он, глядя на Моргану, которая тихо и молча стояла. – Я подозреваю, что застал тебя в очень дурном расположении духа. Интересно, почему?